Культ «Я» (нем. Ichkult), возникнув на границе позднего Просвещения и эпохи Романтизма как эпифеномен новой культурной традиции, по сей день распространяет своего рода реликтовое излучение. Писатель чувствует потребность найти своё «Я», свой голос, которым уже не смогут пренебречь окружающие. Число авторов при этом, по мере расширения доступа к аудитории, едва ли не превышает сегодня число читателей, которые всё меньше склонны реагировать на традиционные допинговые приёмы оживления интереса: насилие, эротизм, разоблачение тайн. Что можно добавить к откровенности повествования после исповедальных романов Жана Жене? Современные литераторы отвечают: ад обывателя, инфернальные пейзажи обыденного существования.

Рюноскэ Акутагава в «Словах пигмея» писал: Чтобы сделать жизнь счастливой, нужно любить повседневные мелочи. Чтобы сделать жизнь счастливой? Но ведь те, кто любит мелочи, из-за мелочей всегда страдают. Вместе с авторами направления автофикшн, читатель вынужденно входит в сгущенное поле индивидуальных страданий. Дойдя до последней страницы он восклицает: «Почему я вынужден это впитывать?!». Для ответа на этот вопрос в ходе обсуждения мы будем оглядываться по сторонам, искать в окружающих контекстах зацепки, призванные удержать нас в распадающейся реальности метамодерна.